Всё меньше и меньше людей на западном побережье Карибского моря говорят на языке гарифуна, делая его тем самым очередным языком в мире, который находится под угрозой исчезновения.

ПУНТА ГОРДА, Гондурас — Когда Реина Мартинес разговаривает со своей 14-летней внучкой, она использует язык гарифуна, язык её молодости в этой красочной островное деревне. Но, когда Кассандра Баллестерос отвечает, то это уже не гарифуна.

"Я понимаю, но я не говорю на нём", — рассказывает она, — "Я не могу."

Вместо того она отвечает на гондурасском испанском, на языке, который она изучает в школе и который ей больше нравится слышать на тропах, ведущих через несколько веков старую деревню сквозь густые мангровые леса и обширные коралловые рифы острова Роатан.

Сеньора Мартинес (52 года) и её супруг Цельсо Запата (59 лет) — два самых старых жителя Пунты Горды. На протяжении многих лет эта пара наблюдала за тем, как угасают их традиции гарифуна, а их культурное общество сократилось до 1000 жителей.

Сейчас они наблюдают и за исчезновение своего языка.

Дети "уже не хотят говорить на гарифуна," рассказывает Запата, который следит за системой общественного водоснабжения в Пунта Горде. "Вы должны винить их родителей. Мы, родители, должны были учить наших детей."

"Даже пожилые люди, которых вы найдёте, не хотят разговаривать на гарифуна", — рассказывает Запада.

Лингвист Женевьева Эскьюр сожалеет о том, что происходит со "сложным и красивым языком", корни которого уходят в наречия Аравак (Arawak) и Кариб (Carib), на которых до сих пор говорят на северо-востоке Южной Америки. Она записывает на ленту речь гарифуна в надежде вызвать интерес у жителей и сохранить язык.

И всё же, по мнению некоторых местных духовных лидеров, языку исчезновение не грозит.

"Он не исчезает", — говорит Арад Рочез, гарифунян, вице-мэр Сантоса Гуардиолы, которому принадлежит и Пунта Горда. "Что сейчас и исчезает, так это то, как мы привыкли жить в прошлом.

Времена меняются
Когда Мартинес и Запата были молодыми, гарифуняне жили в хижинах с крышами из соломы. Мужчины ловили рыбы на каноэ и готовили её на пару вместо того, чтобы жарить. Традиционные национальные танцы сопровождались ритмами барабанов в африканском стиле.

Постепенно мужчины гарифуна стали покидать Роатан в поисках работы на Гондурасе или шли работать на транспортные или туристические суда.

В конце восьмидесятых гондурасское правительство начало содействовать развитию острова, зазывая туристов. Главная дорога теперь проходит через горный хребет острова, с западного конца Роатана, среди люксусных пляжных отелей и эксклюзивных домиков на побережье.

"Мы уже не живёт так, как раньше," — говорит Мартинес.

И их язык уходит вместе со старым стилем жизни. Лингвисты подсчитали, что на западном побережье Карибского моря осталось порядка 190 000 носителей языка гарифуна. Когда на языке не говорит молодое поколение, количество носителей стремительно падает.

"Каждый согласится с тем, что люди потеряют половину всех языков на земле. Кто-то говорит и о девяноста процентах," — рассказывает Ленор Гренобль, профессор Дартмауфского колледжа и председатель лингвистического сообщества американского комитета по исчезающим языкам и их сохранению.

По оценкам лингвистов, было время, когда на земле разговаривали на 10 000 языках. Сегодня, их порядка 6800, рассказал Гренобль.

Четыре года назад, Эскьюр записала на ленту речь гарифунян. Обычно это были пожилые люди, потому что мало кто моложе 40 говорит на гарифуна. И даже в речи этих людей всё чаще и чаще слышно английские и испанские слова.

"Вот так исчезает язык. Носители языка не видят никаких привилегий владения им," — сообщила Эскьюр.

Руководя исследованием
Одним вечером Женевьев Эскьюр и Мартинес разговаривали о слове "маниока" (кассава, корень, который едят в Латинской Америке).

"Чайник, в котором я сварила кассаву. Ок, как это сказать на гарифуна?", -- спросила Эскьюр.

"O-yay lay idabway nobowa yucca," — ответила Мартинес.

Твёрдые Bs, Gs, Us и Ps помогают легко отличить гарифуна от испанского и английского. Гарифуна сочетает в себе и лирическую красоту французского.

Эскьюр сожалеет о том, что она в своих стараниях сохранить язык одна: "Я пытаюсь описать язык таким, какой он есть сейчас, но язык нельзя навязать, он исходит из общества."